В апреле более 280 исследователей (это число с тех пор возросло до 480) опубликовали заявление о сознании животных, утверждая, что "существует надежная научная поддержка для приписывания сознательного опыта другим млекопитающим и птицам" и "по крайней мере одна реалистичная возможность сознательного опыта у всех позвоночных... и многих беспозвоночных." Тем не менее, это широкое утверждение может помешать научным исследованиям несколькими способами.
Сопроводительный справочный документ, поддерживающий заявление, называется Нью-Йоркская декларация о сознании животных, и сосредоточен на феноменальном сознании, термине, введенном философом Недом Блоком для описания "чистых" качественных аспектов субъективных переживаний, таких как краснота красного или болезненность боли. Блок использовал этот термин, чтобы различать феноменальное сознание и другие понятия сознания, такие как способность вести себя гибко, что включает в себя обучение и значимые реакции на стимулы.
По определению, эти феноменальные переживания не обязательно приводят к значительным когнитивным последствиям: они могут быть мимолетными, и животное может их не заметить. Поэтому их может быть трудно измерить экспериментально. На самом деле, эмпирическое исследование феноменального сознания является спорным даже среди людей. Например, человек может не следить за серией букв на номерном знаке достаточно внимательно, чтобы сразу вспомнить их все, но он может точно сообщить некоторые цифры, когда получает соответствующий сигнал, чтобы сосредоточиться только на подмножестве. Некоторые исследователи интерпретируют это наблюдение как доказательство того, что зритель обрабатывает все буквы и невероятно осведомлен о них. Такие аргументы остаются оспоримыми, но они иллюстрируют тщательную работу, необходимую для установления существования феноменального сознания или его отсутствия.
Поскольку нет согласованной нейронной подписи для феноменального сознания, декларация полагается на доказательства, которые в основном касаются гибкого поведения, утверждая, что проявления обучения, памяти, решения проблем и самосознания у животных являются признаками феноменального сознания — явное отклонение от определения. В личной переписке Джонатан Було, один из авторов декларации, утверждает, что хотя феноменальное сознание концептуально отличается от форм, поддерживающих гибкое поведение, обе могут оказаться эмпирически идентичными или, по крайней мере, тесно связанными.
Однако уже известно, что они могут диссоциироваться. Например, люди с слепым зрением сообщают, что у них нет субъективного опыта в их затронутом зрительном поле. Тем не менее, они могут угадать идентичность визуальных стимулов, спонтанно избегать препятствий и учиться реагировать на угрозы, представленные в их "слепых" полях. В аналогичном случае обезглавленные насекомые и даже растения показывают признаки обучения. Другими словами, ни одно из приведенных в поддержку декларации доказательств недвусмысленно не указывает на феноменальное сознание, а скорее на общую способность вести себя гибко. Последнее, очевидно, может существовать без первого.
Это не означает, что у птиц и других млекопитающих определенно нет субъективных переживаний. Как и многие другие, я хотел бы верить, что эти животные, вероятно, невероятно сознательны. Некоторые открытия могут быть многообещающими, но они далеки от окончательных. Публичное заявление о том, что существуют "надежные доказательства" феноменального сознания у животных, подразумевает, что мы уже можем измерять его надежно и недвусмысленно, что на данный момент не так. И преждевременное объявление консенсуса рискует затруднить усилия по разработке более точных методов оценки.
Такие общие заявления также могут иметь другие негативные последствия. Сообщение в СМИ заключается в том, что эксперты заявили, что насекомые обладают сознанием, что может активизировать плохо информированный активизм в защиту прав животных. Заявления о чувствительности рыб, например, подавили исследования, затрудняя получение финансирования.
Хотя это ответственность СМИ избегать преувеличений, не удивительно, что это произошло в этом случае. Некоторые термины в декларации, продвигаемой на публичном мероприятии, неоднозначны. Учитывая, что существуют известные скептики (например, Джозеф Леду) по поводу сознания животных, даже у грызунов, неясно, к какому "широкому согласию" относится декларация. И в отношении феноменального сознания у птиц совершенно неясно, существует ли на самом деле "надежная научная поддержка".
На самом деле, наука о сознании стала очень востребованной областью, которая привлекает много внимания СМИ. В прошлом году одно исследование привлекло несколько репортажей в крупных научных и популярных СМИ до рецензирования, и это широкое внимание в конечном итоге привлекло значительную критику со стороны научного сообщества.
Эта новая декларация вызывает аналогичное внимание, через медийные мероприятия вместо строгого рецензирования. Я боюсь, что эти недавние события послужили для "нормализации" того, как представляется Нью-Йоркская декларация. Годы назад, когда была сделана аналогичная Кембриджская декларация о сознании, десятки авторов подписали открытое письмо, критикуя ее преждевременность. Сегодня кажется, что дух времени несколько изменился.
Все чаще науку о сознании призывают делать далеко идущие этические заявления по спорным темам, таким как аборты, исследования органоидов и чувствительность искусственного интеллекта. Однако текущее состояние исследований требует уровня осторожности и скромности, от которого мы, как сообщество, к сожалению, отдаляемся. Вероятный результат — и еще один способ, которым декларация может навредить исследованиям, — это то, что все больше серьезных людей перестанут воспринимать дисциплину всерьез. Более того, это может подорвать репутацию науки в целом.